Главная                                              Встреча в "Экран Нуар"                             Статьи

 

  В воскресенье утром жаркое августовское солнце ярко светит в небе Монреаля. Я на 12-ом этаже апартаментов в отеле "Видем". Последний этаж, на котором расположены апартаменты. Номер 1225, если быть точным. В просторной комнате находятся диван и стол, стулья, букет цветов... и оттуда открывается панорама Монреаля и его гору...

 

  Она появилась как китайская тень в дверном проеме. Софи разговаривает по телефону и просит подождать пять минут. Дверь закрывается. Мы говорим о передовой статье в "Бель Аммердез" Натали Петровски, журналистки из ежедневника "Ла Прес". Мы говорим о Софи. На самом деле она выше, чем кажется, с менее округлыми формами, с трудом можно поверить, что это ее груди мы видели на экране, лицо более угловатое, чем у куклы. Вот и она. Улыбка на лице, длинное платье, пышная прическа, длинные волосы. Она извиняется за опоздание (почти 5 минут).

 

  Мы представляемся. Интернет. Веселое удивление. Нам сообщают, что для нее мы "как марсиане", что современные технологии плохо уживаются с ней (все всегда ломается). Выражение ее лица меняется каждую секунду, она сгибает и выпрямляет ноги, делает паузы. Нужно признаться, что эта красивая молодая девушка сразу очаровывает нас своей точно выверенной естественностью.

 

  Фотограф Тристан, который зашел сделать несколько фотографий, уходит, и мы остаемся одни. Софи заказывает капуччино и тоже садится на диван. Мы сидим каждый в своем углу, а между нами лежит мой магнитофон. Я забываю про панораму... и думаю о последней вещи, прежде чем начать свои вопросы: обо всех этих письмах поклонников, которые я получил по электронной почте за полтора года... все они мечтают познакомиться с ней, увидеть ее.... И вот я вижу перед собой взгляд ее зеленых и живых глаз, ее тонкие и выразительные руки, овал ее рта, то недовольного, то болтливого...

 

  Марсо не совпадает в полной мере с тем образом, который у нас сложился о ней. Это очаровательная, любезная, разговорчивая звезда, одним словом, мечта для журналиста.

 

 

                                                                           На диване с Софи

 

  Э.Н. Почему вы выбрали "Свет камина"?

  С.М. Это был очень хороший сценарий.

 

  Он хорошо написан, легко читается, в нем вы не встретите чего-то непоследовательного или противоречивого. И в том, как рассказывалась эта история, была своеобразная подвижность. В нем есть глубина, язык простой и живой, хотя речь идет о достаточно сложных и запутанных человеческих проблемах. Это фильм о самообмане, о нарушении связей между людьми... Но все это подается доступным для восприятия языком. Сюжет настолько четко определен, поставлен в такие жесткие рамки, что сразу видно, что тот, кто написал все это, действительно владеет этой темой. Он действительно знает, чего хочет. Это очень помогает.

 

  И когда я встретилась с этим человеком на следующий день, потому что мне нужно было прочитать ему одну сцену, это оказался тот же самый человек (Уильям Николсон): очень сильный, умный человек, который умеет смотреть, слушать, который понимает вас; в этом человеке бурлит жизнь, он полон желаний. Так как он раньше никогда не занимался режиссурой, это был вопрос. Но, знаете, для постановщика главное сейчас, не считая технического аспекта, с которым могут возникнуть проблемы - впрочем, в наше время, не думаю, потому что существуют сильные и сплоченные группы - так вот, для него главное - это иметь свою точку зрения. А точка зрения - это камера. Если у вас есть точка зрения, то вы знаете, куда ставить камеру. Если вы знаете как, каким образом вы хотите смотреть на мир... И если это так, то все становится возможным. Все было так быстро, легко, я даже не взвешивала все за и против... А потом началось большое приключение: я оказалась в Англии, беседовала о XIX веке с англичанами, и у меня была своя маленькая точка зрения француженки... я открывала для себя новый мир, новую культуру. Это было очень интересно... Я готова слушать английский язык часами: я обожаю это. Англичане очень болтливы, они наслаждаются своими словами. Это так, словно попадаешь в другой мир. Учитывая мой опыт, они хотели узнать, что я знаю, чего я не знаю, что полезного может быть в моем взгляде человека иной культуры. Мне нравится это.

 

  Э.Н. Вопрос, пожалуй, привычный для вас: связан ли выбор этой роли матери (впервые в вашей карьере) с тем фактом, что вы сами недавно стали матерью?

  С.М. Нет, вы знаете, есть случайности, которые не совсем случайны... Действительно, у меня тогда только родился Венсан (звонит телефон... она снимает трубку, кто-то на другом конце провода спрашивает пресс-атташе, Марсо отвечает: "Вы могли, по крайней мере, поздороваться!"; она передает трубку пресс-атташе, которая находится в соседней комнате, возвращается и говорит мне немного раздраженно: "Это совершенно по-американски - не здороваться по телефону...")...

 

  Знал ли он, что у меня родился ребенок? Не знаю. Да, я была матерью, но я стала ей только очень недавно... Я не знала еще, что значит быть матерью 6-7-летнего ребенка. Не знаю, можно ли играть роль матери, когда у тебя самой нет детей. Хотела бы я сказать: "Да, это возможно". Потому что это игра. Но, может быть, есть какой проблеск, сияние, что-то такое, что делает ваш образ гораздо правдоподобнее. Все это относительно: "Любишь ты детей или нет? Любишь людей или нет?" Если в сценарии говорится об этом, можно это сыграть.  Как бы то ни было, мы только отражаем реальную жизнь, актеры еще больше, чем остальные... Мы словно лицедеи жизни, мы существуем для того, чтобы исследовать все самые скрытые закоулки человеческой натуры, чтобы надеть на себя другую личину и внезапно стать другим человеком. Мы словно хамелеоны, мы тоже можем менять цвета...

 

  Э.Н. У вас роль сильной женщины, особенно если принять во внимание эпоху...

  С.М. Это такая роль: сначала у нее ничего нет, она ничего не может сделать, ей даже приходится продать своего ребенка, чтобы достать денег. У нее нет никакого веса в обществе. Это просто женщина. У нее нет связей. У нее нет прав. Единственные возможности для нее - либо выйти замуж и рожать детей, либо стать ... кем, шлюхой? В каком-нибудь кабаре... у них не было профессии, они не имели права работать. В деревне женщины работали в поле или по хозяйству, но она, по всей видимости, не из деревни. Ну, еще можно было стать гувернанткой или прислугой. У этих женщин жизнь была очень простой. Другими словами, их нанимали в семью: им не платили, они всегда должны были работать, круглые сутки, всю неделю напролет. Их кормили, одевали, у них была крыша над головой, их одежду сдавали в прачечную... раз в месяц, у них даже бывали выходные иногда по вечерам, чтобы сходить... в кино (смеется). Право, не знаю... вот и все: это были женщины, которые выполняли девичью работу и у которых не было ничего, ничего своего. У них была, может, пара костюмов, но не было денег, не было своей семьи...

 

  Э.Н. Вам пришлось углубиться в исторические изыскания, чтобы понять вашего персонажа?

  С.М. Нет. Прежде всего, сам сценарий давал много информации.

 

  Кое-что было известно из литературы, романов, которые я читала... Он наверняка занимался исследованиями: это эрудированный человек, он хорошо знает Историю, историю своей страны. Это очень интересно. Делать фильм - это три месяца изучать образ неизвестного нам человека. То, как люди раньше жили, какой выбор они делали в той или иной ситуации, насколько были свободны, вот так и начинаешь понимать, что было у них в голове.

 

  Э.Н. Когда смотришь "Свет камина", то складывается впечатление, что ваша игра стала богаче, насыщеннее. Это оттого, что раньше сценарии не отводили вам роли, настолько богатые нюансами, позволяющие выразить всю полноту чувств? Или же это оттого, что вы начинаете осознавать свой опыт?

  С.М. Хм, надеюсь. Ну, да, это зависит от ролей. Есть роли, более насыщенные оттенками. И потом, эта роль несколько необычна, потому что здесь ничего нельзя сделать, нельзя сыграть... В ней нет неважных деталей: тот, кто смотрит фильм, обращает внимание не на новый костюм или новую прическу. Есть какая-то строгость, суровость в образах фильма, которая фиксирует ваше внимание на состоянии души людей. Вот на что нужно смотреть.

 

(Приносят капуччино...)

 

  Необходимо смотреть в основу вещей. Этот фильм как миниатюра, он не заставляет вас видеть вещи не так, как вы сами их видите. Что происходит на самом деле? Это миниатюра: каждая деталь тщательно выписана. В каждой мелочь вам видится революция, и от этого у вас перехватывает дыхание, потому что ваше внимание действительно сконцентрировано на этом. Другие фильмы более шумные, более messy (неряшливо, беспорядочно - англ.), более пространные, более расцвеченные, так что ваше внимание поглощено другим. К тому же, все это может у вас вызвать другие чувства, другие впечатления, а здесь - нет. Это что-то вроде наваждения. Вам кажется, что движется призрак: здесь тот же ритм...

 

  Именно в этом, как мне кажется, заключается преимущество. Как будто, вдруг, замысел постановщика, какой бы он ни был, будь то порядок или беспорядок, открывает для вас дверь в иной мир. Есть фильмы, смотря которые вы не чувствуете, что люди работали над ними... это просто комедия, там все поверхностно, и потом там все кажется таким естественным, что просто не замечаешь нюансов игры актера. Что ж, тем лучше... "Свет камина" был для меня очень интересным опытом, потому что обычно я всегда говорю, двигаюсь, я очень раскрепощена в своих движениях... а здесь мне пришлось (она строит гримасу, сжимая губы) сдерживать себя.

 

  Э.Н. Какие сценарии вам предлагают в настоящее время?

  С.М. Чего только мне не предлагают. Вот недавно мне предложили комедию... от которой я тотчас отказалась.

 

  Странная вещь: я знала, что поначалу это должна была быть абсурдная комедия, что-то типа "Покажи палец - все смеются", ну, а я себя спросила: "А почему бы и нет?"... Это было действительно абсурдно, silly humour (глупый, тупой, плоский юмор). Я прочитала сценарий, но потом спросила, кто постановщик. Это был sequel (продолжение книги или фильма) какого-то фильма. Я посмотрела минут 15 начала... (она театрально вздрагивает...) В общем, это было то, что я всегда ненавидела. Так что бывают такие предложения, и напротив, предлагают роли в серьезных фильмах типа "Свет камина", но там все действие происходит в темноте и там убивают детей, бррр!!! В общем, ужас. Есть всякие предложения. Самые различные. Ну что ж, тем лучше, потому что если бы я получала все время похожие роли, то чувствовала бы себя ни к чему не годной.

 

  Э.Н. А что побуждает вас выбрать ту или иную роль?

  С.М. Многое. Я так скажу: если роль гениальна, значит, и сценарий хорош, а если сценарий хорош, то кто-то не очень глупый думал над ним, и есть шанс, что получится хороший фильм. Если сценарий так себе, то может быть возможность сделать что-то, или с постановщиком интересно работать... когда как. Во Франции и в Америке это не одно и то же. Во Франции вы читаете сценарий. Вы знаете, что тот, кто его написал, будет ставить фильм. То есть, он решает все: вы полностью зависите от него. Так что вы решаете: да или нет. Либо вы согласны подчиняться ему во всем, либо нет. Но, по крайней мере, вы хотя бы представляете, чего от него можно ожидать. 

 

  В Америке, это немного сложнее, и в то же время это легче, вам проще согласиться, потому что есть сценарий и есть постановщик. У них нет ничего общего. И иногда именно это является решающим для вас. Во Франции могут предложить замечательный сценарий, а вот постановщик... Ты говоришь себе: "Нет, это невозможно, он уже делал два фильма, это не постановщик..." То есть он пишет очень хорошо, но его нельзя допускать к съемочной площадке, а то получится плеоназм (оборот, где избыточно используются близкие по смыслу слова, например - масло масляное,  и повторяется то, что было уже сказано - подниматься наверх, предвидеть заранее). 

 

  Так что если какой-то чудак, у которого нет ничего общего с этим сценарием, вдруг обращает на него внимание, то это может оказаться очень интересно. Или уж тогда автор должен быть настоящим автором и обладать настоящей силой. Но таких мало. Так что в Америке это похоже на головоломку: есть неплохой сценарий, постановщик, который никогда раньше не занимался такими фильмами, такими историями... Это может быть какой-нибудь безумец, в то время как сценарий представляет собой что-то вроде "Послушай-ка, а разве можно смешивать совершенно разные вещи?" Но, прежде всего, нужно иметь желание играть то, что вам предлагают... Я готова рассмотреть любое предложение. Стиль, жанр не играют никакой роли. Я хотела бы попробовать себя во всех жанрах, от вестерна до комедии, фантастики и т.д...

 

  Э.Н. В последнее время вы снялись в очень разных фильмах...

  С.М. Это так. Я снялась еще в одном костюмированном фильме. Экранизация Шекспира, Сон в летнюю ночь. У меня там маленькая роль, но это здорово. Обожаю Шекспира. К тому же на английском, Я была просто в восторге.

 

  Э.Н. И актеры заняты неплохие...

  С.М. Да, это великолепно.

 

  Я там встретила (Кевина) Клайна, это потрясающий человек. На самом деле. Должна сказать, мне всегда нравилось его актерское мастерство. Но смотреть, как он играет - это просто счастье. Потому что ему это нравится... He enjoys! (Он ловит кайф!) Он находит новые решения, он полон эмоций... Это великий человек, красавец... истинный актер. Когда смотришь на его игру, вас бросает то в жар, то в холод. Ему все равно, что играть: Шекспира или что-то совсем банальное, он делает это гениально.

 

  Да, это было замечательно. А потом я занялась этой американской комедией, современной штучкой. Это маленькая комедия, очаровательная романтическая история о том, как встречаются два человека, у которых нет совершенно ничего общего. Он крадет у нее собачку, чтобы не потерять связь с ней. Здесь нет ничего гениального, но это "прелееестно". И диалоги смешные. Это очень по-американски, потому что там все построено на игре слов.

 

  Э.Н. Типа комедии положений...

  С.М. Вот именно! Но я француженка, у нас совсем другая культура, для меня это несколько иначе... В то же время, от меня не требуется становиться другой. Это не нужно. Я играю роль иностранки.

 

  Э.Н. Вы сейчас снимаетесь во Франции?

  С.М. Нет.

 

  Послушайте: у меня гораздо больше предложений в Америке, чем во Франции. Это кажется абсурдным... я тоже считаю, что это, по меньшей мере, странно. Нужно, чтобы я сделала что-нибудь, но они не дают вам возможности...

 

  Э.Н. Во Франции нет ролей, которые вам подходили бы?

  С.М. Во Франции есть другие роли. Думаю, что во Франции у меня дела пойдут лучше, когда я буду старше... не знаю, почему.

 

  Э.Н. Это правда, что они обожают сорокалетних женщин?

  С.М. О, да, они это обожают... им нравятся старички... (мы смеемся). Или же очень молодые девочки. Но меня, впрочем, нельзя назвать очень молодой девочкой.

 

  Конечно, я шучу. Но я не слишком преувеличиваю. Нужно иметь за плечами несколько лет опыта, чтобы быть принятым в этот круг. И потом, последний раз я снималась там в "Маркизе", они там все, наверно, до сих пор поминают меня...

 

  Э.Н. Да что вы говорите (иронично)?

  С.М. ... что я была такой неуступчивой... Они говорят себе: "Ну, эта Марсо, нет даже смысла думать об этом, ей все равно не понравится фильм, она будет кричать об этом на всех перекрестках..."

 

  Э.Н. Да, пожалуй, ситуацию с "Маркизой" приятной не назовешь...

  С.М. Да. Но вот что я никак не могу понять.

 

  Я понимаю, что должно быть какое-то чувство единства, сплоченности: люди работают вместе, мы все стремимся делать кино, у нас общие корни... нет ничего странного в этой всеобщей солидарности. И если вдруг появляется кто-то, кто говорит: "Послушайте, ребята, так не пойдет, это же просто бред...", они вам скажут: "Это нехорошо, ты ведешь себя нехорошо, ты занимаешь неправильную позицию по отношению к обществу (она делает ударение на этих словах)". Но, с другой стороны, чего я еще не понимаю, это когда существуют совершенно очевидные факты, когда некоторые занимают такую ужасную позицию, что просто волосы становятся дыбом. И пусть никому до этого не будет дела, пусть все закроют на это глаза, все скроют, пусть работают для общества, так что пусть не говорят: "Но послушай, поставь себя на ее место на пару секунд... Давай называть вещи своими именами. Мы же знаем, что это вот так, что эти люди вот такие..." 

 

  Нет у нас свободы мышления. Хотя я способна понять. Мы все участвуем в создании фильма и должны работать для этого. Но при этом чувствуешь себя несколько одиноко.

 

  Э.Н. Такие слова, как "кассовые сборы", "бизнес" много значат для вас?

  С.М. Нет... хочется, чтобы все шло нормально, потому что если дела не идут, то всем приходится несладко.

 

   Если с кино начнутся проблемы, мы не сможем больше работать. Но особенно жаль, что те, кто и так сейчас много работает, будут продолжать работать... Всегда так бывает. Сокращения рабочих мест никогда не касаются поначалу тех, кто приносит деньги. Но те, кто старается привнести что-то новое, более молодые люди, их эта волна захлестнет прежде всего... Новые замыслы, новые идеи укореняются сейчас все с большим трудом. В Америке, если независимое кино еще стоит на ногах, то это потому, что здесь есть большие студии, бывают огромные успехи... Подумайте только - мне это сказал один знакомый продюсер: 7 фильмов из 10 являются убыточными... В общем-то, мне по душе эта мысль: хоть одно предприятие, которое не приносит дохода...

 

  Э.Н. Это еще и искусство.

  С.М. Да, это еще и искусство, и это меня успокаивает. Но ведь в то же время 3 фильма покрывают расходы на остальные фильмы. Они ведь не дураки... Они бы не занимались этим слишком долго и с давних пор.

Но поскольку всегда есть финансовые средства, то вы можете дать кому-то возможность сделать первый фильм. Дать 3, 5 миллионов долларов, это совсем немного для фильма... Впрочем, во Франции, если у вас есть 5 миллионов долларов, то они будут просто счастливы... это все-таки немало. К тому же, в Штатах снять фильм стоит гораздо дешевле. 5 миллионов долларов: отличный фильм можно снять на эти деньги. Это потому, что здесь существует огромная индустрия, которая берет на себя основной груз.

 

  Э.Н. Во французском кино существуют сложности с формированием молодых талантов: вот вы говорите о молодых актерах, молодых постановщиках... В США они быстро попадают на первые обложки журналов. Во Франции это невозможно. Система их не поддерживает.

  С.М. Потому что во Франции существует совершенно другой образ мысли, который меня очень раздражает... Для молодых там нет места.

 

  В общем-то, там много молодых людей занимается созданием фильмов, но на них смотрят как на Молодых. Молодых. Они не являются частью общества, они не принадлежат миру, как все нормальные люди, которые думают нормально. Это Молодые. У вас вот здесь висит бирка "Молодой" (она очерчивает перед грудью контуры таблички). К вам нет абсолютно никакого доверия. И если ставят ваш фильм, значит, вам оказывают одолжение. "Так что, не возникай..." Это такой менталитет. Например, я должна делать фильм вместе с одним "Молодым" (она ставит ударение на этом слове) и слышу слова продюсера - он тоже молодой, но он уже принадлежит к клану стариков, потому что он понял, что быть молодым плохо, он говорит: "Это фильм Молодых". Тогда я спрашиваю у него: "Что значит фильм Молодых?" Это значит, что мы получим на фильм какие-то гроши, когда ты мог бы получить больше? Это значит "раз ты молодой, придется затянуть пояс..."

 

  Какое омерзение. Лучше бы было наоборот. Нужно было бы их подбадривать... Или же нужно уже принадлежать к их миру. Старая идея: нужно уже принадлежать к данному классу. Если вы хотите стать адвокатом, журналистом, нужно иметь отца-журналиста или иметь знакомства в этом кругу; нужно уже принадлежать к этому кругу. Но если вы вот так придете с улицы, если вас зовут какой-нибудь Дюшмок... "нет, это невозможно: нельзя брать в это общество кого попало..." Во Франции только так. Это ужасно, потому что это создает очень обывательское, очень консервативное общество... которое стоит на месте, не движется вперед.

 

  А молодые, которым дают кредит, чтобы они смогли что-то создать, даже их выбирают. 

Этот молодой человек не будет как та бешеная собака, которая ворвется к вам в комнату и все перевернет вверх ногами. Это будет такой молодой человек, который уже является неотъемлемой частью системы, который будет льстить старикам, который принесет вам свою биографию, где будут указаны 40000 сносок, которые успокоят всех: он занимался кинематографией, он знает кино наизусть, он все видел, все знает... Нужно соблюдать традиции...

 

  Но появляется новое направление, противоположное первому, это Поколение Бессона. Это совершенно необразованные ребята, умственные наркоманы, взращенные на культуре рекламы, изображения, всяких эффективных штучек, которые приносят деньги, которые обращаются к подросткам 15 лет, американизированные отнюдь не с лучшей стороны... Так, они говорят: "Вот это класс!" Они уже затаскали эту фразу. Это Спасатели Малибу, это фильм об этих любителях зимних видов спорта с убийственным техно. И тут они заключают пари. Если вы из этих, то для вас найти деньги - это как... (она щелкает пальцами). Хотите сделать фильм? Вы сделаете его за 3 месяца. Нужно только думать о деньгах, быть изворотливым, уметь красиво снимать... и дело пойдет.

 

  Э.Н. После того, как вы поставили короткометражный фильм, вы не хотите выступить в роли продюсера или постановщика полнометражного фильма?

  С.М. В роли продюсера - нет...

 

  Э.Н. А постановщика?

  С.М. Ну, мне бы хотелось этого, но у меня нет... (она глубоко вздыхает).

 

  Э.Н. Средств?

  С.М. Нет. Думаю, что с этим у меня не будет особых проблем. Может, это иллюзии...

 

  Нет, дело в том, что я не умею рассказать то, что хочу. Я не нашла способа... У меня полно идей, но дальше идей дело не идет. Мне не удается как следует составить сценарий, мне не удается рассказать историю. Мне гораздо ближе ощущения, переживания и все такое, но для кино это не подходит. Нужно уметь очень четко и точно выразить свою мысль. И когда я пытаюсь писать сценарий, у меня в этом возникают проблемы.

 

  Э.Н. Раньше было известно о проблемах с кинопроизводством во Франции, а теперь и в Польше возникли схожие проблемы, с тех пор как там появился Канал+...

  С.М. Да, они там сели в галошу...

 

  Э.Н. Вы чувствуете свою причастность к польскому кино?

  С.М. Нет.

 

  Э.Н. Вы ведь там живете.

  С.М. Да, я живу там. Но нет,... в общем-то, я не знаю почему. Может, потому, что ко мне никогда по этому поводу не обращались...

 

  Э.Н. Скажите, а в польском кино проблемы те же, что и во французском?

  С.М. Да. Новые постановщики делают вещи совершенно по-американски. А почему бы и нет, у них есть очень неплохие сценарии...

 

  Но часто все это слишком местное, о польских делах, что-то тяжеловесное... нет, для меня там тоже нет места... И еще у них нет гибкости. Нет соответствующих структур. Все очень политизировано: ну, там, все обязанности строго распределены, известно, кто принимает решения... Это страна, которая сейчас делает огромные успехи в экономике. Там просто потрясающий бизнес... Но культура там все еще в руках людей, которые решают за других. Это такое маленькое сообщество... они очень открыты, там нет цензуры, нет ничего такого... но нет и независимого производства. Чувствуется, что все это еще не построено.

 

  Э.Н. И последний вопрос. Судя по всему, вы очень горды "Светом камина". И в отличие от "Маркизы", вы защищаете его.

  С.М. Вы знаете, когда я смотрю свои фильмы, они все меньше и меньше мне нравятся - я говорю это совершенно искренне - мне не нравится смотреть на себя в моих фильмах.

 

  Но есть одна вещь, на которую я обращаю внимание, когда я впервые смотрю мои фильмы, вне зависимости от качества фильма: "Соответствует ли фильм первоначальной идее? Действительно ли для того, кто поставил этот фильм, было важно его сделать? Видна ли здесь его мотивация или нет?" Каким бы ни был фильм, по мне, пусть это даже халтура, но если я чувствую, что если это парень сделал все, что от него зависело, что он был искренен в своем интеллектуальном, чувственном стремлении сделать этот фильм, то я принимаю близко к сердцу этот фильм и защищаю его. Я люблю "Свет камина" и защищаю его. Потому что для того, кто делал этот фильм, он словно ребенок, это его дитя, то, что он стремился сделать, это важно для него, ведь это что-то значит.

 

  Вчера одна дама сказала мне: "Хочется прижать своего ребенка к груди, когда выходишь из кинотеатра". А я ответила: "По крайней мере, если это вызывает у вас такие чувства, то это замечательно!" Ведь сколько есть детей, которых не прижимают к груди, но которые хотят этого. Ну, если этот фильм поможет в этом, то это просто замечательно.

 

  Э.Н. Есть ли в вашей карьере другие фильмы, о которых вы можете сказать то же самое?

  С.М. Сколько угодно. Я всегда защищала такие фильмы, как "Фанфан"...

 

  Помнится, у меня часто возникали разногласия с Жарденом. Он вообще странный тип. Он не постановщик, он, скорее, писатель... А когда я посмотрела фильм, я сказала себе: "Слушай, да ведь для него было действительно важно сделать этот фильм". Было кое-что, что он не смог высказать, у него не было достаточного влияния, чтобы внушать какие-то мысли,... но присутствует там какая-то грусть... фильм не удался, но я защищала его.

 

  И таких фильмов много. Я прежде всего подумала о "Фанфане", потому что меня это тогда действительно поразило.

 

  Э.Н. Большое спасибо.

  С.М. Спасибо.

 

Экран нуар - 30 августа 1998