В фильме "Свет камина" (Firelight), замечательной
мелодраме, которая была поставлена Уильямом Николсоном, Софи Марсо играет роль матери,
которая вынашивает ребенка для другого человека. Это происходит в атмосфере
английской аристократии. Ради этой роли она снова надела костюм XIX века. Перед
тем, как приступить к съемкам во французском детективе, она рассказала Летиции
д'Орнано обо всех радостях в ее жизни: ее сыне, Анджее Жулавском, Польше.
Едва войдя в комнату, Софи Марсо принимается
приводить в порядок букеты из сухих цветов в салоне. Ее длинный силуэт порхает
по комнате, такой женственный и живописный. "За десять лет я переезжала
двенадцать раз, и эти цветы все эти годы ездят со мной",- говорит она. От
ее чувственной фигуры, гораздо более естественной и красивой, чем на экране,
исходит энергия и серьезность. Ниже серых брюк шнурки ее черных кроссовок на
упругой подошве без конца повторяют слово "мятежница". Вот они бегут
в кухню. "Вам чаю или виноградного сока?"
Софи все интересно. "Актеры не могут
пройти по улице, не ставя себя на место других. В минуту они испытывают сорок
чувств". Сейчас Софи естественна. "Кино позволило мне найти
кратчайший путь. Думаю, без него жизнь казалась бы мне куда более
сложной!" Софи любит спорить. В рамке, возле окна, ее сын смотрит, как она
говорит. "Венсан похож и на меня, и на отца: его слышно весь день!" В
два с половиной года говорящий на двух языках маленький мальчик с глазами,
похожими на миндаль, редко расстается со своей матерью. "Раньше у меня не
было материнского инстинкта. Рождение Венсана - это словно дверь в новую
комнату: открыла ее - и сколько там нового, сколько всего нужно узнать,
увидеть, сделать!" В фильме "Свет камина", последнем фильме
английского режиссера Уильяма Николсона, Софи впервые играет роль матери.
В середине XIX века Элизабет, молодая
девушка швейцарского происхождения, соглашается выносить ребенка английского
аристократа в обмен на деньги. Вынужденная расстаться со своей дочерью сразу
после ее рождения, чтобы больше никогда не видеть ее, она нарушает свое
обещание, семь лет спустя, и становится ее гувернанткой. Действие,
романтическое и полное эмоций, происходит в Бретани и в суровом замке на юге
Англии.
С округлыми формами, с затянутым шиньоном,
французская актриса играет на английском языке напротив Стивена Диллана,
талантливого английского театрального актера. "Англичане редко начинают
фразу со слова "я", они мало говорят о себе и у них есть форма
вежливости, которая облегчает контакт". Во время съемок ей нравится
смотреть, как играют другие актеры. "Каждый приходит со своим багажом,
своей чувствительностью, прежде чем войти в образ персонажа. Сколько разных
чувств выражают наши лица, пока мы не произнесли первого слова!" Участвуя
в этой истории любви матери к своему ребенку, Софи вспоминает о своей
собственной беременности. "Я была как королева! Девять месяцев подряд,
каждое утро я просыпалась в одном и том же настроении. Когда ты беременна, то
видишь главное". С годами она лучше ощущает свое тело и свою душу. "В
двадцать лет мне хотелось всего, и я думала, что я не такая уж красивая. Но это
пошло мне на пользу! Теперь, чтобы сохранять прежнюю гибкость, каждое утро я
полчаса занимаюсь гимнастикой". На низком столике возле ее ног я замечаю
книгу польского художника Виткаси, польское издание ее книги
"Лгунья", журналы о музыке и последние романы нескольких знакомых
писателей.
В восьмидесятые годы спутница Анджея
Жулавского впервые приезжает в Польшу. На таможне военные вооружены автоматами
Калашникова. "Я боялась, что они задержат мой паспорт, но у меня была
особая ситуация, и меня пропустили". Она восхищается этой страной
идеалистов, мастеров и мыслителей. "Куда бы я ни поехала, я везде встречаю
поляков: они никогда не отрекаются ни от своего языка, ни от своих традиций.
Это милые люди". Во время своего первого путешествия в Японию, в разгар
успеха "Бума", она словно обрела крылья. "Мне хотелось бы иметь
заграничные корни, каких-нибудь прадедушек турок, албанцев или румын! Это было
бы здорово, потому что в том районе, где я выросла, не говорили по-английски,
там не было кино и все жили, в общем-то, одинаково. Я расспрашивала родителей о
моих предках. Они ничего не могут мне сказать. Они говорят: "Это было
давным-давно"..."
В Варшаве Софи Марсо живет "на
Московской дороге, за городом, в лесу". Свое время она проводит с сыном,
Анджеем Жулавским, его семьей и их друзьями художниками, писателями, артистами.
"Мы любим живопись; у меня есть идея сделать с польскими художниками серию
детских книг". Она указывает на стены своей парижской квартиры. Там есть
портрет кисти Ван Лу, итальянского художника-примитивиста, индонезийская и
югославская роспись по стеклу. "Анджей подарил мне это на тридцать
лет". На ее небольшом письменном столе, омываемом светом, лежат разные
поэтические сувениры. Там можно увидеть первое издание "Анны
Карениной", два бальных блокнота того времени, фотографию Толстого и
изображение святой Софии, чье имя означает "мудрость" по-гречески. В
углу комнаты сохнет одежда Венсана. Софи смотрит на фотографию бородатого
мужчины, который улыбается с младенцем на руках. "Это мой отец и я, одно
из редких воспоминаний того времени". Она входит в свою спальню, затем в
спальню Венсана, чье имя написано на двери. "В Париже у него есть
маленькая соседка-полячка, которую он очень любит". Актриса вспоминает,
что в молодости она чувствовала себя не такой, как остальные в ее семье.
"У меня были другие интересы. Наверное, чисто подсознательно я пыталась
добиться того, что не удалось моим родителям в их жизни". Как только у нее
выдается возможность, она едет навестить их в Коррез, где они купили дом.
"Наши отношения основаны не на комплиментах. Они волнуются за меня.
Иногда, я хотела бы, чтобы мы чаще могли проводить время вместе".
Звонит телефон. Ее брат Сильвен хочет знать, в котором часу ждать ее к ужину. В голосе Софи чувствуется нежность. Софи вернулась из Голливуда, где ей предложили роль в комедии, а скоро ей еще предстоит сниматься во французском детективе - "Да, роль из нашей современной жизни!"- говорит она, смеясь. "Когда я возвращаюсь в Париж, я забываю Голливуд". А когда она покидает нашу столицу, она оставляет позади себя тяготы своей профессии. В Варшаве время дает короткую передышку Софи Марсо.
Фигаро (май 1998 года)