Софи Марсо - Люби и дай умереть

Главная Люби и дай умереть Статьи

Его противниками были Голдфингер, Блофелд и Стальные челюсти. Но теперь врагом Бонда №1 стала женщина. И уж кто-кто, а Софи Марсо знает, как воткнуть нож и провернуть его.

Софи Марсо из тех, кого французы называют «vachement ye ye» (примерно можно перевести как "чертовски хороша"), но вы не найдете этого выражения в Ларуссе. Джеймс Бонд только что присоединился ко всем мужчинам Франции, которые, согласно опросу журнала Пари-Матч, предпочли бы переспать именно с ней из всех звезд кино. Но им пришлось бы привыкать к ее жаргону.

«С этими отношениями целая проблема, - говорит она, пожимая плечами. – Такова жизнь. Тебе нравится жизнь, и ты борешься за нее. Ты борешься, потому что ты любишь. А иначе бы ты этого не делал. Ты работаешь. Ты не хочешь умереть. Почему жизнь - это борьба, я не знаю, но, черт возьми! это так».

Пока я пытаюсь переварить все это, я просто любуюсь, глядя на 32-х летнюю звезду, которая обошла Шарон Стоун и еще десятка два других актрис в борьбе за роль Электры Кинг. Сегодня она снимается в эпизоде с казино, ее алое платье с декольте и шнурками завернуто в черную стеганую куртку, на ногах у нее пушистые носки, а локоны ее волос скрыты длинным шарфом. Она бросает в рот пластинку жвачки и время от времени восклицает: «Ха! Ха! Ха!». Это упражнение для голосовых связок, к которому группа уже привыкла. У нее сонные янтарные глаза, плоский восточный профиль, прекрасные зубы, блестящие каштановые волосы, надутые губы и безукоризненная фигура. Что-то есть в ней от женщин Ближнего Востока, что-то такое, что заставляет вспомнить о другой экзотической французской кинозвезде, Изабель Аджани. Однако при моем упоминании об этом она резко реагирует: «Я на восемь лет моложе, на три дюйма выше, и у меня есть груди». В Британии мы помним ее по принцессе Изабель, которая входит в жизнь Мела Гибсона в «Храбром сердце».

«Электра принадлежит двум культурам, она выросла в Азербайджане, но училась на Западе, - говорит она. - Ей принадлежат огромные заводы, нефтяные вышки, на нее работает масса людей. Да и сама по себе она очень эффектна. В фильме говорится о том, как они (с Бондом) встречаются, влюбляются друг в друга, а потом он вдруг узнает, что она на стороне плохих людей. Так что между ними складываются длительные и интересные отношения».

Я задаю вопрос о «Сне в летнюю ночь», где она играла Ипполиту. В фильме снимались также Кевин Клайн и Мишель Пфайфер. Мне как-то попалось интервью, где она называла Пфайфер «такой занудой». Итак, что же она думает о Пфайфер? «Я не знаю. Я никогда с ней не встречалась. Но Кевин Клайн великий актер, а также замечательный человек. Я не смотрела фильм». Мне также почти ничего не известно о фильме «Счастливая пропажа», в котором она снималась в Лос-Анджелесе. «Мне тоже». Начинает казаться, что ее безразличие вызвано отсутствием интереса актрисы к подробностям ее собственной карьеры. «Я три месяца провела на пляжах. Я согласилась, потому что нужно было сыграть девушку из Франции, мне казалось, что это будет как волшебное путешествие. А когда я смотрела фильм на экране, у меня просто сводило челюсти. Получился полный отстой, я уж не знаю, что они хотели всем этим сказать».

Разве она не просматривает отснятый за день материал? «Я могла бы, но мне бывает страшновато. Я предпочитаю держать дистанцию. Когда я снимаюсь в фильме, я не читаю ни книг, ни газет. Голова должна быть свободна для работы».

Ее искренность общеизвестна, она снимается в кино уже около двадцати лет и вот недавно сказала такую вещь: «Кинопромышленность делают любители, которых невозможно понять». Если она рассчитывает на то, что всемирный показ фильма о Джеймсе Бонде принесет ей больше предложений из Америки, то ей следовало бы поднабраться такта. Ее слишком уж прямые высказывания в политически корректном Голливуде воспринимаются как гром с ясного неба. Например, ее слова о том, что «Титаник» - «это скукотища и полный бред», не прошли незамеченными. Когда Леонардо Ди Каприо сказал, что хотел бы сыграть с ней в каком-нибудь фильме, «потому что она такая горячая, особенно когда разгорячится», она расхохоталась и сказала репортерам: «Да он же ребенок! Сколько ему лет, тринадцать? Или одиннадцать? Наверно, я могла бы сыграть его няньку». О Джоне Малковиче, с которым она играла у Микеланджело Антониони в фильме «За облаками», она «думает, что он, и в самом деле, интеллектуал». Роберт Де Ниро, которого она встретила в самолете, это «смешной маленький человечек, которого я даже не узнала. Я также встречалась с Брюсом Уиллисом и подумала: «Ну, и что в нем такого?»». Шон Бин, который играл Вронского в «Анне Карениной», был «самым обыкновенным».

Какими бы интересными ни казались ее откровения, она не упустит случая пофилософствовать, и тогда ее мысли становятся нечеткими и напыщенными. На последнем кинофестивале в Каннах она была вынуждена покинуть сцену под свистки и шиканье зала после бессвязной речи о пользе кино. Возможно, сидящие в зале вспомнили про весьма нелестное высказывание о французском кино, которое она недавно охарактеризовала как «растянутое и претенциозное, кино, которому уже нечего сказать». И если она говорит о том, что Париж замкнут в себе, – а недавно она переехала из городской квартиры в загородный дом, - то это, возможно, оттого, что она достала уже слишком многих.

«Лондон - это большой город, но он словно состоит из отдельных деревень, каждая из которых имеет свой неповторимый характер. Париж огромен, но центр у него очень маленький, а общество разделено на определенные группы. Люди в них больше общаются друг с другом, они разбиваются на группы по профессиям. Ха-ха-ха! Есть, пожалуй, два-три ресторана, куда ходят киношники, так что нетрудно догадаться, кого там можно всегда встретить».

Во Франции звезды кино могут использоваться для дипломатии, как в Англии для бизнеса могут быть задействованы члены королевской семьи. Но когда бывший президент Миттеран пригласил Марсо совершить вместе с ним поездку в Корею и по странам дальневосточного региона, он получил больше, чем ожидал. Помощники президента заметили, что во время ужина, сидя рядом с ней, он пытался похлопать ее по ноге. Кризис наступил однажды вечером, когда он показывал ей карманную модель стеклянной пирамиды в Лувре, ожидая ее восхищенных возгласов. Когда она сказала ему, что терпеть не может это архитектурное сооружение, он бросил свою салфетку и удалился из комнаты. А Марсо только пожала плечами: «Какой обидчивый, слова ему сказать нельзя!»

Ее популярность в родной стране, а также в странах Дальнего Востока, поистине безгранична. У нее дома целая полка заставлена призами за достижения в области кино и театра, а первую премию она получила в 1982 году в возрасте 15 лет, за игру в легкой французской комедии о жизни подростков, которая называлась «Бум - 2». В Париже ее лицо глядит на вас с афиш в метро и на улицах, с первых страниц журналов в киосках, с автобусов, вы видите ее в рекламных роликах духов «Елисейские поля» Герлена. Ей стоило только выйти на сцену и спеть несколько песенок, как было распродано 100000 дисков. Странно даже, что до сих пор ее не удостоили высшего знака национального признания – приглашения стать моделью для «Марианны», национального символа Франции. Обычно на эту роль выбирают современную французскую звезду, как бы обновляя символ свободы, впервые созданный Делакруа. «Нет, ко мне никто не обращался. Мне даже интересно, почему. Я бы хотела стать Марианной – а они вытаскивают откуда-то неизвестно кого!» Французская Марианна уже имела лица более дипломатичных Катрин Денев, Бриджит Бардо, а также бывшей модели и вдохновительницы фирмы Шанель Инес де ла Фрессанж.

Ее приглашают сыграть в рулетку на миллион долларов, она выплевывает жвачку и надевает красные атласные туфельки. Софи ослабляет шарф, и волосы водопадом стекают по ее плечам. Покачивая бедрами, она плавно проплывает те тридцать футов, что отделяют прихожую, где мы сидели, от казино на российской границе.

Название ночного клуба «L'Or Noir» (черное золото), сложенное из электрических лампочек, красуется на подъезде дома отдыха Министерства обороны в нескольких милях от Ветфорда. Вооруженные солдаты, расставленные по периметру съемочной площадки, совершенно реальны, но все остальное - чистая фикция. Лабиринт автомобилей, трейлеров и палаток, каждая из которых размером с ангар, где сотни актеров, переодетых моделями, танцовщицами, турецкими официантками, вышибалами и игроками, в обе щеки уписывают ранний ланч. Вот каким открылся для нас мир Джеймса Бонда.

В бальном зале со стеклянным куполом, куда направилась Софи Марсо, Пирс Броснан репетирует сцену, стоя на большой лестнице в баре. На нем изогнутые солнечные очки с темно-синими стеклами и смокинг. Галстук-бабочка свободно распущен под воротником его белоснежной рубашки.
- Что это за место по фильму? - спрашиваю я его.
- Кто его знает. Константинополь? Испания? Нет, кажется, сегодня это Азербайджан, - говорит он. - Извините, я сейчас.

К нам приближается с угрожающим видом какой-то урод ростом в семь футов. Бонд аккуратно ставит стакан с мартини на стойку бара, хватает левой рукой бугая за шиворот, тянет его назад и вниз, одновременно вонзая правой рукой золоченый кинжал в бок злодея и подсекая его ногу своим черным блестящим ботинком. Злодей с грохотом валится на пол. Бонд неторопливо допивает свой мартини.

«Софи Марсо? Выглядит просто потрясающе, - говорит Пирс Броснан, но голос его остается холодным и растерянным. - Что вам сказать? Она французская кинозвезда. Как женщина Джеймса Бонда она просто великолепна. Ее Электра необычайно холодна и сдержанна, это интригует Бонда. Мы отлично ладим. Но будем ли мы видеться после окончания съемок? Вряд ли».

Режиссер Майкл Эптед, напоминающий академика из Оксбриджа на уикенде, известен как достаточно скромный человек, на счету которого есть несколько замечательных фильмов о женщинах. Он искал на роль женщину, которая была бы воплощением тайны, а не просто американскую кинозвезду, но еще это должна была быть опытная и энергичная актриса, способная увлечь за собой всю съемочную группу. «Электра Кинг - это, пожалуй, самая важная, центральная роль, какую женщина когда-либо получала в фильме про агента 007, - говорил он. - Чтобы увлечь зрительниц, сидящих в зале, она должна стать чем-то большим, чем просто фоном, декорацией, так что я усилил связи между Электрой и Бондом, чтобы привести к общему знаменателю шесть ключевых моментов фильма. Изменение отношений как раз и является красной линией, которая проходит через весь фильм».

После встречи с Софи Марсо в Лондоне он почувствовал, что нашел свою Электру. «Я искал кого-то, кто мог бы сочетать примитивизм ближневосточной жизни с возвышенностью хорошего европейского обучения. В ней есть нечто совершенно необычное. Ее чувственность ощутима почти на физическом уровне. Она способна очаровывать людей, не произнося ни единого слова». Говорят, что Марсо большая спорщица? «Она вовсе не воск в моих руках! У нее всегда есть собственное мнение. Вся наша работа построена на сотрудничестве». Да, он согласен, что не всегда удается сохранить спокойствие. «Она всегда необычайно сосредоточена. Но стоит ей появиться неподготовленной, как ее начинает нести».

Больше всего она поразила его, когда снимали одну из первых сцен, где Электра присутствует на похоронах. «Мы снимали эту сцену в одной школе, и в промежутках между дублями ее со всех сторон обступали возбужденные мальчишки. Она раздавала автографы, весело перекидывалась фразами с этими школьниками под огнем их нескромных взглядов, сохраняя в то же время всю свою концентрацию и энергию. Когда приходило время продолжать съемки, она всегда была на высоте».

За павильоном, в парке, Роберт Колтрейн направляется к палатке, где приготовлен обед. Он играет Валентина Жуковского, толстого владельца казино. Ему нравится все это? «Я зарабатываю деньги, дорогуша, и ловлю кайф, только когда мне скажут. В следующем фильме про Бонда я постараюсь оторваться, но, вероятно, для этого мне придется переспать еще кое с кем... Софи Марсо? Работать с ней - это ужас». На случай, если я собираюсь принять его слова за чистую монету, он добавляет: «Но в целом она очень даже ничего».

В следующий раз я встречаюсь с ней в просторной квартире с тихим садом, которую она снимает в Кенсингтоне для своего четырехлетнего сына Венсана. Она обворожительна в узких джинсах, тяжелых сандалетах и черной обтягивающей футболке из атласа с кружевами по краям. Холодная сдержанность, которую она передала Электре Кинг, сейчас не так заметна. Сейчас она не накрашена и предлагает мне чашку Нескафе.

Софи снова говорит о том, что она профессионалка, с которой легко работать. «У меня никогда не бывает капризов, я никогда не заставляю людей ждать». И, тем не менее, она оставила за спиной целую плеяду режиссеров, с которыми она уже никогда не будет работать. Актриса кивает: «Ну, может, со мной временами бывает трудно. Я всегда ощущаю необходимость защищать некоторые вещи, но я готова на компромисс». Что же должен делать режиссер, чтобы добиться от нее наибольшей отдачи? «Он должен понимать, на что я способна, и использовать мои способности на экране. Меня просто бесит, когда мои способности не используются на полную катушку, но, в конце концов, приходится подчиняться их требованиям, потому что это их фильм. Во всяком случае, до тех пор, пока он не начнет перекладывать на вас свои проблемы. А это случается чаще, чем вы думаете».

А ведь все так хорошо начиналось с режиссером «Бума» Клодом Пиното. «Он все так устроил, что мне оставалось только играть Софи Марсо». Ее сценический дебют состоялся в проникнутой духом экзистенционализма классической «Эвридике» Жана Ануя, которая была поставлена Жоржем Уилсоном в 1991 году. «Я была инструментом, а он понял, как со мной нужно обращаться. Постановщик берет нового актера, свой новый инструмент, некоторое время вертит его в своих руках, чтобы найти кнопку «вкл.». Мы беседовали всего пару дней, и ему хватило этого времени». Эта пьеса принесла ей «Мольера» как лучшему молодому дарованию года.

Проблемы начались в 1985 году, когда она снималась вместе с Жераром Депардье в фильме «Полиция» Мориса Пьяла. Этот режиссер известен как любитель импровизации, он намеренно стремится выбить актера из колеи, чтобы его игра стала более непосредственной. «Это был какой-то кошмар! Мы работали каждый день по девять часов и больше, все время появлялись какие-то новые сцены, все было «художественным» и извращенным. Я сопротивлялась изо всех сил!» Сбитая с толку, девятнадцатилетняя актриса могла бы выйти из игры, но память о том, какой она была в 15 лет, помогла ей довести до конца эту роль замкнутой девушки североафриканского происхождения, промышлявшей продажей наркотиков. «В общем-то, там было много общего с моей настоящей жизнью, когда мы болтались по улицам с сигаретой в зубах и старались казаться крутыми».

Ей пришлось немало поработать, чтобы как следует подготовиться к исполнению главной роли в фильме «Дочь Д’Артаньяна» про новые приключения героев романа «Три мушкетера» Александра Дюма. Она привыкала к кружевным манжетам, высоким сапогам из замши и свисту шпаги, рассекающей воздух. Она научилась фехтовать и сама исполнила почти все трюки на коне. А потом она обвинила режиссера Бертрана Тавернье в том, что он нарочно отобрал для фильма самые плохие дубли, потому что «он хотел сделать фильм Тавернье, а не Марсо». Гроза разразилась, когда она заметила, что первый режиссер картины, 85-летний Рикардо Фреда, задремал во время одной из главных сцен с ее участием. Ее предложение о том, чтобы Фреда сложил с себя обязанности режиссера и отправился в дом престарелых, пришлось не по нутру Тавернье, который специально связался с маститым режиссером и уговорил его снять еще один фильм вместе с ним. Но Марсо настояла на своем, и Тавернье занял место режиссера.

«Сначала у нас не было разногласий, - говорит она. – Мы много и хорошо общались, но мне так и не удалось увидеть в нем хоть какое-то проявление чувств или переживаний. Как-то я пыталась поговорить с ним, но мы только разругались, и на этом все закончилось».

Но это были еще цветочки по сравнению с перепалкой, которая возникла между Софи Марсо и режиссером фильма «Маркиза» Верой Бальмон. В этом фильме Софи играла любвеобильную Маркизу дю Парк, любовницу Людовика XIV. «Если сходятся две женщины - быть беде, - говорит она, поджимая губы и с неодобрением покачивая своей головой. - Этот фильм останется худшим воспоминанием в моей жизни. Никогда мне не было так трудно, как в тот раз. Иной раз встречаешь кого-то и ощущаешь к нему теплое чувство, но между вами нет ничего общего. Сердечность и ненависть. Вы меня понимаете?» Я отрицательно покачиваю головой, но она не вдается в дальнейшие детали, как будто она дала обещание больше не говорить об этом.

Ее дорога к славе была достаточно традиционной для французского кино. Первый успех пришел к ней, когда она была еще школьницей, потом она подтвердила свое мастерство на театральной сцене и, наконец, сыграла нескольких женщин, которые используют свою привлекательность для достижения собственных целей. Она влюбляется в нелюдимого, угрюмого мужчину, который старше ее на 24 года, в чем просматривается четкая параллель с Бриджит Бардо и Джейн Фондой, которые так же влюбились в Роже Вадима, или с Джейн Биркин, которая сошлась с уже седеющим Сержем Генсбуром. Что же касается Марсо, то она живет вместе с польским писателем и режиссером Анджеем Жулавским с того самого времени, когда ей было 18, а ему 42 года. Он впервые увидел ее в фильме «Форт Саганн» с Депардье и Денев и разглядел в ней то, что он назовет «ее стремлением к немедленной истине». Он приехал на Каннский кинофестиваль в 1984 году и подошел к ней со сценарием в руке.

Жулавский прославился своими сложными фильмами с глубинным эротическим подтекстом. Это режиссер, который требует от своих актрис, среди которых были Роми Шнайдер и Изабель Аджани, страстности, убежденности и обнаженной натуры в больших количествах. Он пообещал Марсо, что ее ждут тяжелые испытания, и открыл ей свою душу: эта встреча была решающей в жизни волка и овечки. Их первым совместным фильмом стала «Шальная любовь», где она получила роль проститутки в свободной экранизации романа Достоевского «Идиот». Это был, как она объясняет, «важный, драматичный фильм и красивая история любви. Плохой парень с добрым сердцем пытается спасти ее от плохого парня со злым сердцем».

«Между Анджеем и мной были такие же отношения, как между Пигмалионом и его скульптурой. Он стал моей опорой и защитой в этом тревожном мире. Он показал мне короткие пути». Анджей заставил ее сменить фасон одежды, научил использовать в полной мере эффект ее удивительных светлых глаз. Он подправил ее макияж и провел с ней ускоренный курс по европейской литературе. Он заставил Софи выйти за рамки ее небольшого жизненного опыта и пуститься в рискованный путь. Немного позже он подтолкнул ее к написанию повести «Лгунья», в главной героине которой мы без труда угадываем Софи Марсо. Эта книга была написана при содействии Моник Лемер, ее парижской издательницы в «Сток Эдисьон». Книга вышла как раз к началу каннского кинофестиваля 1996 года. Потом Жулавский весьма нелестно отозвался о книге в одной французской литературной газете. Как она отнеслась к этому?
- Мне об этом ничего не известно, - говорит она, покачивая головой. - Да и было ли это? Конечно, мы спорили об этом. Но он меня не отговаривал.

Он известен как требовательный режиссер, и, хотя критики не особо восторгались их первым совместным фильмом, они остались вместе. «Да, мы не похожи друг на друга, - кивает она. - Но мы как бы сделаны из одного материала. У него свой путь, но он идет в том же направлении, что и я». После этого у них были и другие совместные фильмы. «Эксперименты Анджея стали необходимы для моей карьеры».

Ее появление на экране в роли французской принцессы в «Храбром сердце», ее первом англоязычном фильме, принесло ей международную известность. Нетрудно угадать реакцию Жулавского, когда он увидел, что его протеже полным ходом движется к вершинам успеха в коммерческом кино, а Голливуд широко распахивает ей свои объятья. Ситуация отнюдь не улучшилась, когда Марсо сказала одному репортеру, что в этом фильме все шло как по маслу. «А Мел Гибсон - это просто душка, и он знает свое дело».

Когда она согласилась играть в фильме про Джеймса Бонда, поползли слухи, что она бросила своего любовника, потому что он, якобы, «постоянно критиковал» ее способность выбирать подходящие роли. Говорили, что Жулавский не слишком хорошо отзывался о Пирсе Броснане и ревновал Софи, будто бы он говорил ей, что «она не должна опускаться» до ролей девушки Бонда. Так ли это? Верно ли, что между ними все кончено?

Она бросает на меня кислый взгляд. «И откуда только вы берете все это». Она предпочитает не смотреть отснятые за день материалы и, судя по всему, не читает газетных вырезок. Ведь об их разрыве много писали газеты, а недавно репортеры утверждали (без особых оснований), что между ними все кончено. Он все еще ревнует? «Ммм, ну, да, он, ну... это... Мда!» Она сильно выдыхает, как будто выпускает воображаемый дым, и кивает головой: «Наверно, если бы он не нуждался во мне все время, то я чувствовала бы себя несчастной. Что тут скрывать, в семейной жизни есть свои трудности..., но это ведь является стимулом». Вскоре после «Храброго сердца» она обнаружила, что у нее с Жулавским скоро будет ребенок, и многие до сих пор помнят ее сенсационное появление под руку с Мелом Гибсоном на премьере фильма. Она была в широком платье с глубоким вырезом и черными кружевами, под которым ясно угадывался ее живот. Некоторое время она даже шутливо отказывалась назвать имя отца ребенка.

«В то время я вовсе не собиралась рожать. У актрисы никогда нет времени на это, но вместе с тем, на это всегда должно быть время». Материнство, говорит она, это самое важное, что случилось со мной в моей жизни. «Я хочу второго ребенка, но сейчас мы с Жулавским делаем фильм, так что приходится подождать. Я бы хотела сниматься беременной, но мне не предлагают таких ролей. Все думают, что тогда ты станешь толстой и нефотогеничной, что ты будешь играть, как мешок с картошкой. Но я никогда не чувствовала себя мешком с картошкой!»

«Сейчас Анджей с Венсаном живут со мной в Лондоне. Уф, у нас был кризис, но ведь мы были вместе целых 15 лет. Мы все учимся на ошибках. Мир кино дает тебе свободу, но и в нем есть свои трудности. Такова жизнь. Море работы. Ты любишь жизнь, поэтому ты сражаешься...»

Я быстро спрашиваю, какое место заняла Электра Кинг в ее карьере. «Ола!», - восклицает она и смеется. Она произносит слова, которые, наверно, она много раз повторяла Жулавскому: «Ведь это искусство. Если ты любишь Гойю, это еще не значит, что тебе не нравится Кандинский. Мне так же интересно играть Электру Кинг, как и Анну Каренину. Моя карьера – это не какая-то прямая линия. Как от актрисы, от меня зависит только, соглашусь я на предложенную роль, или откажусь от нее». Она не случайно заговорила об отказе, намекая на роль Роксаны из фильма «Сирано де Бержерак». «Я бы хотела сыграть Сирано, потому что Роксана просто какая-то дурочка». Впрочем, продюсеры не изменили своего выбора и предпочли отдать роль Сирано Жерару Депардье. Марсо говорит также, что желала бы сыграть Гамлета. «Лишь женщина способна сыграть эту роль! Разве мужчина может быть взрослым в 20 лет? А Лоуренс Оливье чересчур стар». Но когда я спросила, во что превратится вся сюжетная линия, если все персонажи поменяют пол, эта тема ей внезапно наскучила. «Впрочем, мне уже пришлось отказаться от этой идеи».

Интервью всегда были для нее нелегким делом, поэтому она предпочитает обсуждать такие темы, по которым ей уже есть, что сказать. Сначала она старалась сделать более привлекательным тот образ девочки из предместья, которая изменила свою незамысловатую фамилию Мопу на гордую Марсо. «Если ты защищаешь какое-то дело и делаешь те или иные заявления, то ты просто вынужден занять определенную позицию. Ты приобретаешь характер. Для меня это было полезно». Впрочем, она с полной искренностью выступает в защиту животных и окружающей среды. Каждый год она произносит речи против отстрела голубей на юго-западе Франции, а также против печеночного паштета и изделий из меха.

Ее никогда не устраивал привычный ход вещей. В 16 лет, когда она была уже широко известна и получала неплохие гонорары, она переехала из квартиры своих родителей в многоэтажке в свою собственную квартиру. «Я спешила начать новую жизнь. Я хотела сама подписывать свои контракты». Благодаря кино ее заметили, стали восторженно приветствовать, где бы она ни появилась, кино сделало ее независимой в финансовом отношении. Это помогло ей покинуть сумрачные окраины Парижа, где она жила вместе с братом, отцом, водителем грузовика, и матерью, которая работала продавщицей в супермаркете.

«Это вовсе не значит, что у нас была недружная семья, но в нашей квартире никогда никого не было. Только я с братом, когда мы возвращались из школы». В один бесконечный августовский день, изнывая от скуки, она решила ответить на объявление модельного агентства, которое набирало детей для съемок на телевидении и в кино. Она упросила своего отца отвезти ее на кинопробы, откуда попала прямиком на главную роль в фильме «Бум», незамысловатую комедию о школьной вечеринке. В 13 лет, со своей простенькой прической a la Мирей Марье и в обычных холщовых брюках, она обошла 200 девочек-моделей, которые тоже пробовались на роль. Фильм принес такой ошеломляющий успех, что на следующий год Софи уже играла в продолжении «Бума».

Ее размолвки с родителями начались через некоторое время. Она не хочет вдаваться в подробности, и говорит только, что это были самые обычные семейные споры. «Для ребенка совершенно естественно восставать против своих родителей. Я должна была высказаться, мне нужно было многое обсудить с родителями». И она простодушно добавляет: «Когда Винсен вырастет, я думаю, у нас никогда не будет конфликтов».

Когда она решила жить самостоятельной жизнью, ее родители работали в кафе. Через некоторое время они купили бар. «Нет, они купили его не на мои деньги. У них есть своя гордость. Время от времени я помогаю им. Когда они ушли на пенсию, я нашла для них ферму. Я никогда не видела их такими счастливыми, как в этой новой для них жизни».

Материнство, благодаря которому она обрела почву под ногами и новый смысл жизни, принесло ей также две замечательные роли. В фильме «Пламя страсти» («Свет камина»), который был удостоен кинопремии в 1997 году, Софи играла женщину, которой заплатили, чтобы она родила наследника для бездетного аристократа; несколько лет спустя она находит ребенка и становится его гувернанткой. Через три месяца после рождения Венсана, она играет сцену родов на экране. Вскоре после этого она получает роль Анны Карениной в картине по роману Толстого о женщине, которая изменила своему мужу и которая была вынуждена оставить ему своего ребенка.

Если они не заняты каждый своим проектом, Марсо и Жулавский живут то в варшавской квартире, то в маленьком белом домике в польском лесу, то в ее загородном доме недалеко от Парижа. Она говорит, что ей нравится жизнь «простой домохозяйки», и большинство времени проводит со своим сыном. Она шьет, варит варенье, временами потягивает Гиннесс, привычка, которая осталась у нее со съемок «Храброго сердца» в Ирландии. Когда она снимается в фильме, она всегда берет с собой Венсана. Софи всегда встает на рассвете, чтобы иметь возможность провести с сыном пару часов, пока за ней не заедет машина со студии, и старается избегать торжественных банкетов или других вечерних мероприятий, чтобы побыть с ребенком еще три часа, пока он не ляжет спать. Она говорит, что такой порядок сохранится до тех пор, пока ему не исполнится, по крайней мере, восемь лет.

Интервью подошло к концу, когда в комнату ворвался Венсан, эта маленькая динамо-машина в шортах, в сопровождении измученной няни. Его мама опускается рядом с ним на колени, целует его и прижимает к себе, восхищается его школьными рисунками. Следующие двадцать минут в комнате слышно только Венсана, он руководит действиями, пока мы мечемся из комнаты в комнату, прислушиваясь к его указаниям, он читает нам лекцию о динозаврах, показывает свои рисунки и отправляет нас искать книжки, игрушки и бумажки, которые ему необходимы. Когда я покидаю комнату, Софи Марсо стоит на четвереньках, наполовину погрузившись в недра шкафа, волосы падают на ее разгоряченное лицо, а она сама ищет пластмассового тирранозавра рекса.

«Мама, найди его! - приказывает Венсан. - Да не бигозавра! Бебиозавра, он нужен мне сейчас!»

Неужели эта любящая мама и есть та таинственная, отстраненная и интригующе замкнутая французская кинозвезда, с которой я провела в беседах столько часов, пытаясь понять ее?

Георгина Хауэлл

Санди Таймс (7.11.1999)