За кулисами она не видит никого, она не говорит ни с кем, она ни на секунду не
оставляет в покое листок со своей речью, мнет его, рвет его на части. Приступ
кашля мешает ей дышать…
Аннеси, 16 часов. Софи занимает место в
вертолете. Курс на Пальм Бич в Каннах, куда она прибывает час спустя. Во время
полета она знакомится с речью, которую передал ей Канал Плюс для церемонии
вручения Золотой Пальмовой Ветви. Она спокойно делает пометки, меняет несколько
фраз. Она хочет, чтобы этот текст был очень личный, свойственный ей, теплый.
Этот полет сыграл для нее роль декомпрессионной камеры. Она покидает планету
несчастья, чтобы очутиться на планете роскоши и богатства. Канн ждет ее, со
своими звездами, фальшивым блеском и стрессами. Вертолет приземляется в
восточной части Ла Круазет. Лимузин отвозит Софи в отель Мажестик, она проходит
в апартаменты 342. Ювелир Гарри Уинстон уже находится там. Он пришел предложить
ей украшения, которые будут на ней через час, когда она будет подниматься по
ступеням знаменитой лестницы. Она еще совсем недавно видела боль и отчаяние, и
вот сейчас ей нужно выбирать среди бриллиантов стоимостью в сотни миллионов
франков, которые сверкают у нее перед глазами. Актриса выберет пару серег
стоимостью в 2,5 миллиона долларов (15 миллионов франков).
Затем она облачается в сиреневое платье от
Эмманюэля Унгаро. В 19.10 Софи Марсо поднимается по ступеням лестницы Дворца
фестивалей под руку с Домиником Безнеаром, который является ее агентом. Софи
погружена в свои мысли, она до сих пор не смогла оправиться от того, что она
увидела этим утром. Она напряжена, но, улыбаясь, она подходит к кучке
фотографов, позирует им. Ведь фестивалю нужна настоящая звезда кино. И в этот
момент он получил ее. Безнеар проходит в зал, а Софи поднимается за кулисы. В
салоне, обитом красной материей, находится около сотни человек, которые весело
болтают. Не разделяя этого оживления, Софи отходит в дальнюю часть комнаты.
Кажется, что она очень нервничает, она не может оставаться на одном месте
больше тридцати секунд.
Внезапно она встает и начинает ходить взад и
вперед. Она сжимает в руке листок с машинописным текстом и беглым неразборчивым
почерком: это ее речь. Приступ кашля сжимает ее грудь. Ей протягивают бокал для
шампанского, наполненный… водой. Одним глотком она опустошает его. Потом еще
один. Актриса только что перенесла бронхит. Она боится все испортить, боится
внезапного приступа кашля в тот момент, когда она будет вручать Пальмовую
Ветвь. Кашель быстро прекратился, но Софи никак не может успокоиться. Теперь
она теребит листок с речью, мнет его, складывает и снова разворачивает.
Несколько раз она нервно сжимает складку своего платья. Она не говорит ни с
кем, не видит никого. Ее губы шевелятся. Кажется, что она повторяет текст,
который ей предстоит произнести через несколько секунд. Вручение призов уже
началось, но церемония ее не интересует, она остается безразлична к триумфу,
который произвел фильм "Человечность" Брюно Дюмона.
Она никак не реагирует на свистки, которые
раздаются в зале во время вручения Эмманюэлю Шотте приза за лучшую роль. Она не
участвует в общем веселье, которое царит за кулисами при вручении приза за
постановку Педро Альмодавару. И вот уже ассистент просит Софи пройти за ним к
выходу на сцену. Софи идет с пустыми руками. Она не запомнила ни единого слова
из той речи, над которой работала. Несколько минут назад один из участников
фестиваля вкратце обрисовал ей общий уровень фильмов, представленных на фестивале:
ничего примечательного. Хороших фильмов нет, мрачные полнометражные фильмы,
говорящие об отчаянии и жизненных трудностях. Актеры: манекенщицы, футболисты и
героини комедий положений - вот основные претенденты на главный приз. Таков
актерский состав самого большого кинофестиваля в мире. В общем, мало поводов
для воодушевления. Но вот они и на месте. Софи выходит на сцену, где ее ждут
десять членов жюри, Кристин Скотт Томас, возглавляющая церемонию, и… миллионы
телезрителей. Можно ли найти слова, чтобы передать то чувство беспомощности,
которое охватывает ее в этот момент? Говорить о кино? Здесь? О чем говорить? О
том, что она видела сегодня утром?
Некоторые добрые души упрекали ее в том, что
она слишком любит высовываться. Но эти дети-инвалиды, эти родители, согнутые
грузом несчастья, никак не выходят у нее из головы. Вот так небольшая
трехминутная речь терпит фиаско. Публика освистывает Софи Марсо. Те, кто
находится за кулисами, изумлены, озадачены. Девид Кроненберг недвусмысленной
гримасой показывает свое нетерпение. Кристин Скотт Томас хочет положить этому
конец и прерывает звезду на полуслове. Потом все снова приходит в движение.
Возвращение за кулисы на несколько секунд и новый выход на сцену для
заключительной семейной фотографии. Занавес. Члены жюри, лауреаты и те, кто
вручал награды, в последний раз отступают в глубину сцены. Огромный лифт ждет,
чтобы опустить их на первый этаж, откуда машины отвезут их на официальный
банкет. Софи Марсо находится в группе из тридцати человек.
Она не улыбается, сейчас она чувствует
облегчение оттого, что все завершилось, и в то же время она озабочена тем, что
ее речь была так плохо встречена публикой. Так что - никакого лифта! Она
спускается по лестнице и возвращается в отель. А зрители в этот момент обсуждают
то, свидетелями чего они только что были. "Это просто невероятно, она
напилась", - говорят о Софи Марсо. Другие утверждают, что актриса
принимала наркотики. Это вручение Пальмовой Ветви становится делом
государственной важности. Время - 19.30. В течение получаса все будут
спрашивать друг у друга: "Где Софи?" В 20.15 она появляется, с
улыбкой на губах, счастливая и беззаботная, в патио (патио -
внутренний дворик в испанском стиле), который был
создан Каналом Плюс специально для торжественного ужина вдоль каннского порта.
Кристин Скотт Томас подходит к Софи Марсо. Не прошло еще и часа, как она
оборвала ее на полуслове. Поссорятся ли две актрисы? Вовсе нет. Они обнимаются.
Старшая утешает младшую. Мишель Денизо, продюсер заключительной церемонии,
присоединяется к ним. Инцидент исчерпан. Все ужинают с хорошим аппетитом. В 22
часа Софи Марсо покидает эту небольшую группу и возвращается в отель. И только
поздно вечером Софи понимает: ее выступление полностью провалилось. В полном
отчаянии она звонит Анджею Жулавскому, своему мужу, который остался в Лондоне и
видел церемонию по телевизору. "Я была полным ничтожеством, - говорит она.
- Это катастрофа". Ему удалось найти нужные слова, чтобы утешить ее.
Благодаря ему она смогла вновь обрести веру в себя. Небо прояснилось, солнце
Марсо вновь взошло, чтобы сиять тысячами огней в Испании. Там, куда отправилась
Софи Марсо, проходят съемки последнего Джеймса Бонда.
Софи Марсо: "Я пыталась рассказать о
том, что меня волнует, но с самого
начала что-то пошло не так. Этот зал и я, мы не были настроены на одну
волну".
Пари Матч: Когда вы вышли в воскресенье на сцену Дворца фестивалей,
то можно было подумать, что вы только что побывали в другом мире.
Софи Марсо: Так оно и было! Я тогда только что побывала на другой
планете,… которая находится во многих световых годах от Каннов. Я приехала из
Аннеси, где я была по делам ассоциации, которая пытается осуществить необычные
мечты детей, пораженных тяжелыми заболеваниями.
П.М.
Почему в Аннеси?
С.М. Потому что штаб-квартира этой ассоциации, которая называется
"Радуга", находится в Верхней Савойе.
Она существует на добровольных взносах
людей. Я познакомилась с ней, когда получила письмо от одной девочки, которая
мечтала встретиться со мной. Чтобы перебраться в другое место, нам
потребовалось бы больше денег. Но пока мы нашли средство расширяться при помощи
других родителей и других ассоциаций, оплачивать больничное обслуживание и
оказывать им ряд различных услуг. Короче говоря, я побывала в другом мире и не
обратила внимания на то, что будет трудно перейти от одной планеты к
другой.
П.М.
Вы знаете Фестиваль в Каннах практически наизусть. Что вы думаете о нем?
С.М. Это большой фестиваль. Я часто там бывала, но ни один из
фильмов, где я снималась, до сих пор ни разу не был официально принят для
участия в фестивале.
П.М.
Вручение Пальмовой Ветви представляло интерес для вас?
С.М. Да, это представляло для меня интерес и было честью для меня.
Так что, когда мне это предложили, я тут же дала свое принципиальное согласие,
но я не могла аннулировать эту встречу в Аннеси, которая уже давно была
запланирована и организована.
П.М.
Как прошел этот воскресный день?
С.М. Сейчас я живу в Лондоне, потому что я снимаюсь в Англии в
очередном фильме о Джеймсе Бонде.
Я встала в 6 часов утра, чтобы сесть на
самолет и прибыть в Аннеси до обеда, который прошел вместе с детьми и их
родителями. Мы танцевали, веселились, и мы решили, что нужно что-то сделать,
чтобы "Радуга" была более известна. Впрочем, мы ищем меценатов. Мечта
ребенка стоит в среднем 7000 франков, а мы реализуем в год мечты около сорока
детей. Дети хотят забыть про свою болезнь. Они делают это с большим
достоинством и без всякой фальши.
П.М. Значит, вы прибыли в Канны тем прекрасным вечером после
встречи с ребятишками?
С.М. Я прилетела в Канны на вертолете. У меня было время только на
то, чтобы заехать в отель Мажестик, где меня ждал мой агент Доминик Безнеар. Я
думала о своем тексте и о том, что я должна буду сказать на сцене. Это все было
как-то расплывчато для меня. Тем более, что мне дали текст, некоторые строчки
которого мне не совсем понравились.
П.М. Ну, а потом вы очутились на лестнице. Вам аплодировали.
С.М. В этих аплодисментах я почувствовала подлинную симпатию.
Я обожаю этих людей. Они всегда встречали
меня тепло и непосредственно. А потом вдруг, когда я вошла в зал, практически
без всякого перехода и, не имея даже времени собраться с мыслями, я очутилась в
мире, где я должна была продумывать каждое свое слово. Где нужно говорить
кратко и точно. Я очутилась во вселенной, где люди все время нетерпеливы, и
они, пожалуй, закрыты по отношению к внешнему миру. В мире, где котируются
коммерция и остроумие. И бывает нелегко очутиться там, когда твое сердце
переполняют эмоции.
П.М. Вы ничего не пили?
С.М. Я ничего не пила. Но у меня был такой мандраж! Когда я
очутилась на сцене, я взяла себя в руки, но я как-то растерялась перед этим
гигантским залом.
П.М. … который показался вам враждебно настроенным?
С.М. Враждебно настроенным? Нет.
Мне показалось, что он наполнен людьми,
которые нервничают и которые не очень довольны результатами. Так как я очень
чувствительна и восприимчива, я сразу поняла это. Это был зал, который чего-то
ждал. Он не ждал меня. Он не ждал человека из внешнего мира. Мы не были
настроены на одну волну. Я была приведена в замешательство и не произнесла свой
текст. Я не говорила механически, как это делают другие. Отдельные моменты
начисто вылетели у меня из памяти. Я остановилась.
П.М. Многие находят, что это выглядело как "полное
замешательство"?
С.М. Полное замешательство? Да, ну и что?
П.М.
Скажем так, в вашем поведении было расхождение с тем, что происходило.
С.М. В жизни всегда есть расхождение с чем-то, да и кино тоже
далеко не всегда совпадает с реальностью.
П.М.
В общем-то, вы пытались передать свои переживания людям, которые были, скорее,
закрыты от посторонних эмоций.
С.М. Я пыталась, но все пошло как-то не так.
П.М.
Что могло бы произойти, если бы Кристин Скотт Томас не прервала вас?
С.М. Все могло бы произойти. Кристин спасла меня. Она
замечательная, и я очень люблю ее.
П.М.
Вы актриса. Как вы относитесь к тому, что жюри наградило актрис, которые
являются либо дебютантками, либо непрофессиональными актрисами? Может, это
начало конца для этой профессии?
С.М. Я думаю, что такой выбор говорит кое о чем.
Это говорит о том, что все, что делалось до
этого момента, больше ничего не значит. Или, скорее, это значит, что звезды
больше не звезды, актеры больше не актеры, актрисы больше не актрисы, а
режиссеры больше не режиссеры. Может, давать награду было больше некому. А,
может, и было кому. Всегда бывает несправедливость. Я не знаю. Я не видела ни
одного фильма. Но я актриса, это моя профессия, так что я бы, пожалуй,
предпочла наградить профессиональных актрис.
П.М.
Итак, вы не считаете, что в Аннеси и в Каннах вы были слишком далеки от кино?
С.М. Нет, напротив, я думаю, что была в самом его центре. Это воскресенье
навсегда останется днем, когда я занималась человечными, слишком человечными
вещами.
Радуга, Ла Майард, 01420 Сейсель (Arc-en-ciel, La Maillarde, 01420
Seyssel)
Интервью
Анри-Жана Серва
Пари Матч №2610 (май 1999 года)